В поминание «народному батюшке»: о памятниках о. Иоанну в Кронштадте и других населенных пунктах России

Около садика о. Иоанна в Кронштадте довольно часто можно наблюдать следующую картину: случайный прохожий, шагая по Посадской улице, вдруг сворачивает в садик, подходит к памятнику Всероссийскому пастырю, прикладывается к руке статуи, молится, крестится, о чем-то говорит с памятником минуту-другую, – и уходит. Человека, незнакомого с историей этого памятника, но знающего церковные правила и установления, такое поведение прохожих изрядно смущает; ведь памятник, судя по всему, почитается верующими так, как принято почитать одни только иконы. Нет ли в этих действиях скрытого кощунства?

Поспешим успокоить тех, кто готов осудить подобное поклонение: на самом деле памятнику оказываются ровно те почести, какие ему полагаются. Вообще статуя появилась в садике в 2008 году, к столетию (по старому стилю) кончины о. Иоанна. Это работа скульптора А. Соколова, и в мае 2008 года должно было состояться торжественное открытие, на которое ожидался приезд патриарха Алексия II. Однако патриарх не смог прибыть в назначенный срок, и тогда памятник решили освятить, что называется, заблаговременно. Как рассказывает директор Мемориального музея-квартиры о. Иоанна в Кронштадте протоиерей Геннадий Беловолов, «когда все было уже готово, по нашей привычке вспомнили, что нужна молитва; уже владыка стоял, духовенство, народа очень много собралось… Наверное, не случись спешки, прочитали бы молитву на освящение всякой вещи, универсальную, так сказать, но находчивый секретарь владыки Маркела (епископ Царскосельский, викарий Санкт-Петербургской епархии. – Ред.) открыл молитву на освящение иконы, дал владыке требник. Времени для обсуждения не хватало, все происходило. Так что владыка прочитал эту молитву (на освящение иконы. – Ред.). В самой молитве есть такие слова: «Освящается икона сия…», а далее нужно вставить, чья именно. Владыка слегка замешкался, произносить слово «икона» перед памятником как-то неуместно; он сказал в итоге: «Освящается образ сей…». Все это было сделано во всеуслышание. После торжества освящения люди владыку спрашивали – так что такое этот памятник? Образ? По молитве получается, что да».

Если обратиться к церковной догматике, постановление Седьмого Вселенского собора не регламентирует ни материал, ни стилистику почитаемых образов, в нем нет сугубо художественных требований к иконе. Конечно, за минувшие столетия выработался определенный канон иконографии – икона должна быть плоскостной, с обратной перспективой, в ее оформлении следует применять золото и т.д. Тем не менее история Русской Православной Церкви знает деревянные скульптурные иконы – так называемая «пермская икона», – знает литые иконы (старообрядческие, удобный способ молиться в поездках), знает иконы мозаичные, из смальты, и даже иконы на стекле (южнорусские, в технике склянописи, или живописи по стеклу). То есть теоретически никаких запретов на почитание скульптур не имеется, хотя, безусловно, бытует распространенное представление, будто скульптура – это не православная форма.

С другой стороны, за последние годы во многих городах России появилось множество памятников – историческим и легендарным личностям, скажем, святым Петру и Февронии. Так вот, в Муроме часто можно увидеть, как люди молятся перед статуей этих святых, словно в церкви. Иными словами, поклонение памятникам, в том числе «церковным», то есть памятникам святым, в наши дни становится вполне обыденным явлением, и у того, кто видел что-то подобное в других населенных пунктах страны, почтение, оказываемое горожанами памятнику о. Иоанну в Кронштадте, удивления не вызывает.

По словам директора квартиры-музея, «коли видишь святого, разве можно пройти мимо и вообще не отреагировать? Ты его приветствуешь, как приветствуют знакомого человека, только крестным знамением, обращаешься к нему с молитвой. В Кронштадте с годами сложилась даже добрая, благодатная традиция: люди, многие, проходя мимо скверика-садика Иоанна Кронштадского, или прямиком сюда заходят и молятся, или прикладываются (к руке статуи. – Ред.), или останавливаются и беседуют с образом батюшки. Порой невольно становишься свидетелем вот таких бесед. Я как-то задержался допоздна в музее, в час ночи выглядываю на улицу и вижу, как молодая девушка подходит к памятнику, берет батюшку за руку и начинает что-то объяснять. Полное ощущение, что перед нею не бронза, а живой человек. Живой батюшка. Так повторялось несколько ночей подряд. Потом я узнал, что у нее были очень тяжелые жизненные обстоятельства с квартирой, «черные» риэлторы хотели ее обмануть, но Иоанн Кронштадский не дал ее в обиду».

Разумеется, для почитания – если угодно, для повседневного почитания – памятника мало тех фактов, что конкретная статуя возведена в честь конкретного святого и была надлежащим образом освящена. Если такая «внешняя икона», вынесенная за церковную ограду, выполнена неудачно, если ее нельзя назвать, по выражению о. Геннадия, «талантливой, глубокой, духовной», то велик шанс, что эту внешнюю икону будут почитать, как говорится, по обязанности, а не по зову души.

Что ж, памятнику о. Иоанну в Кронштадте в этом отношении повезло. Его приняли и одобрили горожане, им восхищаются паломники и простые туристы, да и церковные иерархи тоже сочли памятник удачным: патриарх Алексий все-таки приехал в Кронштадт, позже намеченного срока, и полюбовался статуей (а также освятил восстановленный кабинет о. Иоанна), а патриарх Кирилл дважды в ходе своих визитов в город «навещал» батюшку, запечатленного в бронзе. По рассказу директора квартиры-музея, ему хорошо запомнилась реакция группы монахов с греческого Афона, приехавших в Кронштадт: «Афон ведь у нас – хранитель православия, его чистоты и канонов. Приехала группа монахов из Пантелеймонова монастыря, человек, наверное, восемь. Я, признаться, внутренне опасался, что они могут нас осудить – мол, зачем поставили памятник? А они зашли в садик, встали полукругом перед статуей – и молчат. Целую минуту молчали, меня даже колотить начало. Потом вдруг архимандрит, возглавлявший группу, говорит: «Отцы, а ведь он молится!» Это очень точное и глубокое замечание – действительно, памятник молитвенный. Скульптор смог передать внутреннее состояние, внутреннюю молитву, избежал при этом внешних жестов – поднятия рук, крестного знамения, атрибутики. Отец Иоанн не в облачении, не в фелони. Он сидит, как будто отдыхает, но внутренне явно молится. Это ощущение передается людям, и они тоже хотят молиться».

Памятник о. Иоанну в Кронштадте стал первым, установленным в России, а сегодня по стране их уже несколько. В 2012 году появился памятник в Иркутске, тождественный кронштадтскому (директор музея-квартиры вспоминает: «Посетил нас человек, внешне такой солидный, все смотрел-смотрел, потом остановился у памятника, долго молчал, наконец спрашивает – подскажите, мол, кто скульптор-то? Я назвал фамилию, он попросил номер телефона. Не жалко, пожалуйста. Не поверите, где-то через полгода смотрю – в новостях: в Иркутске установлен памятник Иоанну Кронштадтскому. Глазам не верю – точная копия нашего!»). В 2015 году оригинальный памятник Всероссийскому пастырю установили в Москве, в 2019 году – в Воронеже.

Кроме того, в провинциальных монастырях и населенных пунктах российской глубинки можно отыскать несколько бюстов и стел в память батюшки. В 2021 году открыли памятник на малой родине святого, в Суре, а в Тульской области, по словам о. Геннадия, неожиданное открытие недавно совершили сотрудники музея-квартиры: «Вообще у нас разработана целая программа поездок по глубинке, по местам отца Иоанна. А в Тульской области случилась крайне любопытная история. У о. Иоанна была духовная дочь – Вера Тимофеевна Верховцева. Ее муж, инженер-путеец в звании генерала, управлял железными дорогами Екатеринославской и Донецкой губерний. В его честь за неоспоримые заслуги назвали, кстати, город в 70 километрах от Екатеринослава; так и называется – Верховцев. Супруга это инженера, Вера Тимофеевна, прошла сложный путь исканий, а в итоге обрела веру, Бога и церковь через Иоанна Кронштадского. Она по благословению батюшки купила поместье в Тульской губернии и пригласила отца Иоанна его освятить. Мы, собственно, и искали это имение. Нашли нужное село, встретились с местными энтузиастами. К сожалению, имение не сохранилось, зато, с другой стороны, наши поиски окупились тем, что местные жители, оказывается, сами воздвигли памятник Иоанну Кронштадтскому: посреди села стоит обелиск черного мрамора с ликом батюшки Иоанна. Люди собираются каждый год в сентябре, поныне отмечают день, когда отец Иоанн приезжал к ним».

Также известны памятники Иоанну Кронштадтскому за рубежами России – в православных монастырях и храмах Германии (Гамбург), США (Джорданвилль, штат Нью-Йорк, Вашингтон, округ Колумбия, и Лос-Анджелес) и Австралии (Мельбурн).

Помимо статуй и бюстов, память об о. Иоанне в российских городах хранят мемориальные таблички. Скажем, в Калуге, где Иоанн Кронштадтский бывал дважды и успел послужить в двух храмах – в кафедральном соборе и в храме Георгия: – еще до революции уже появилась (на кафедральном соборе) мемориальная доска: «Здесь служил такого-то числа Иоанн Кронштадтский». А в Георгиевском храме прямо в алтаре установили доску: «В этом храме такого-то числа служил Иоанн Кронштадтский». Впрочем, отдельные места, знаковые для почитания и поминовения святого, остаются пока вне этой «политики памяти»: тот же Великий Устюг, где батюшка останавливался и служил не менее семи раз, до сих пор не обзавелся ни памятником, ни хотя бы табличкой,

Вообще о. Иоанн очень много путешествовал по России. Едва ли не в каждом городе страны – на пространстве от Омска на востоке до бывшего Царства Польского на западе, от Суры на севере до Владикавказа и Крыма на юге – можно устанавливать если на памятник, то какой-либо памятный знак или табличку в его честь. В этом смысле о. Иоанна будет справедливо назвать – как ни самонадеянно это прозвучит – небесным покровителем всех паломников, попечителем православного туризма. Ведь о. Иоанн, цитируя директора музея-квартиры: «Батюшка, можно сказать, обнял Русскую землю, вот так перекрестил. Наверное, в среде духовенства, даже епископата в то время не было духовного лица, которое в таком объеме исходило бы русскую землю. Все началось с его поездок на родину – отец Иоанн, окончив Петербургскую академию, получил назначение в кронштадтский Андреевский собор и первые тридцать лет просидел в Кронштадте безвыездно. Только в 1880-е годы его начинают приглашать в Петербург, в Москву… А в 1891 году он совершил первую поездку на родину. Причем сразу, видимо, оценил духовный потенциал этих поездок, их общественную значимость. Личная поездка сделалась общественно значимым событием – по сути, миссионерской поездкой. Его пламенное слово, проповедь к верующим – это было внутренняя миссия России. Иоанна Кронштадтского прославили как праведного, но он достоин и титула «равноапостольный». Равноапостольный пастырь конца XIX – начала XX века. Даже в последний год жизни отец Иоанн планировал поездку в Суру, но здоровье подвело, он побывал только в вологодском Леушево и выезжал в Елабугу по Волге. В этом отношении перед нами совершенно уникальный феномен духовной жизни – когда священник ездит по России так, как сейчас ездит только патриарх Кирилл. Потому-то отец Иоанн Кронштадтский и считается всероссийским пастырем; он в каком-то духовном смысле исполнял функцию неформального патриарха вся Руси. Не случайно его кандидатуру в 1905 году, когда возникла идея восстановления патриаршества, предлагали на эту должности. Многие тогда считали, что более достойной кандидатуры на пост патриарший в России больше нет».

Быть может, важнее памятников, досок и всех остальных «подручных средств» то обстоятельство, что память об о. Иоанне по-прежнему жива, что называется, в народе. Это подтверждает и директор музея-квартиры: «Живая память сохраняется. Это фигура не книжная, не отстраненная. Простые люди помнят Иоанна как человека, который жил здесь. В этом, наверное, и состоит особая тайна Иоанна Кронштадтского – он, удаляясь от нас во времени, уходя в прошлое, остается всегда рядом. Как бы предстоит перед нами. И, может, среди всех святых отец Иоанн обладает особой харизмой именно живого, здравствующего и, стало быть, живущего здесь, у себя в квартире, святого. Почему так? Во-первых, думаю, он сам необычайно живой святой. Он уходил от мира, не закрывался в затвор, не принимал подвиг молчальничества. Он не подвизался в строгой аскетике. Наоборот, шел к людям. С другой стороны, отец Иоанн жил в то время, когда уже возникла фотография, и его благодатный образ многие хотели запечатлеть и иметь при себе. Без преувеличения, Иоанн Кронштадтский – самый «зафотографированный» святой. Точное количество фотографий неизвестно, но речь, по всей видимости, идет о сотнях и даже тысячах снимков. Он сам был живой, и его живой образ запечатлен на фотографиях. Отца Иоанна легко представить живым. Смотришь на фотографию – кажется, сейчас улыбнется, благословит, встанет к тебе…

Святые, в общем-то, воспринимаются как небожители. Они стоят у престола Божия. А отец Иоанн Кронштадтский словно с неба сошел на землю и сейчас с нами пребывает на земле. Вот в этом его неотразимый эффект духовного обаяния. Я не встречал еще православного человека, который бы не любил отца Иоанна Кронштадтского. Невозможно не покориться его благодати, его обаянию. В чем сила отца Иоанна? В чем тайна его, почему он так близок нам? Почему его все воспринимают как живого? Святость – один из идеалов нашей страны, нашего народа, и этот запрос еще при жизни отца Иоанна во многом был в нем воплощен. В батюшке видели праведника. К нему ехали со всех концов России, видели, что здесь воплотился идеал святой Руси, что в Кронштадте трудится живой праведник. И сейчас эта потребность тоже ощущается».

Редакция сердечно благодарит Мемориальный музей-квартиру св. Иоанна Кронштадтского и лично директора музея о. Геннадия Беловолова за предоставленные материалы и свидетельства.